Чужие. Русский десант - Страница 31

– Капитан слушает. Хиллиард, это вы?

– Да, капитан. Я только что отослал к вам андроида. Я прошу вас, – Хиллиард тщательно подбирал слова,– на время, пока мы будем в гиперсне, заблокируйте файлы, отвечающие за управление крейсером. Никто, кроме вас, не должен получить доступ к системам "Патны". В случае чрезвычайной ситуации компьютер должен вывести вас из анабиоза. А в чем дело? – недоуменно спросил Хоуп.– Зачем такие предосторожности? – В андроиде. Ничего точно не скажу, но с Бишопом что-то не так. У Других роботов я никогда не наблюдал подобного состояния.

– Да что с ним? – донесся из решетчатого динамика не на шутку встревоженный голос Хоупа.

– Ничего страшного, но у меня имеются основания временно не доверять ему. Так что примите к сведению мои указания. – Хиллиард быстрым движением отключил связь. Выйдя из медицинского блока, он отправился в свою каюту, глядя прямо впереди себя недовольными глазами.

"Нет, – рассуждал он. – Определенно, при перезаписи мы повредили какую-то часть его программы…" Хиллиард слишком много знал о роботах, чтобы предположить, что Бишоп сошел с ума. У андроидов такого не бывает. Все-таки строение мозга синтетического человека чисто механическое, пусть он и обладает разумом. Но в то же время андроид никогда не стал бы кричать на человека, а уж тем более – осуждать его решения. В них изначально заложено подчинение людям! Однако эти возможные нарушения программы очень беспокоили Хиллиарда. Безусловно, Бишоп не взорвет "Патну", пока весь экипаж находится в гиперсне, – робот не может причинить вреда человеку. Но… Черт его знает!

Хиллиард вполголоса выругался, так и не придя ни к какому решению, и захлопнул за собой дверь своей каюты.

В густо-желтом свете SWK-1427-MW "Патна" казалась гигантским золотым самородком, плывущим в черной бездне космоса. Огромный в понимании человека, но ничтожно крохотный в масштабах Вселенной комок металла-все быстрее и быстрее уходил от одной чужой звезды к другой. Гостеприимное и родное Солнце скрывалось сзади и слева от крейсера, а под его брюхом разворачивалась гигантская спираль Галактики, взрастившей человека, – ядро и отходящие от него два рукава, наполненные мириадами звезд, только одна из которых была вечно желанна и любима каждым из людей. Безбрежно пространство, бесконечно время, бесчисленно количество миров и вечна Вселенная. Все остальное имеет границы. Все, кроме Разума. В каких бы формах он ни проявлялся, в каких бы измерениях ни существовал, в каком бы времени ни преумножал себя – разум присутствовал всегда. Всегда с момента творения. И пусть одно его воплощение уходило в вечность – тут же, пусть на другом конце мироздания, возникало ему на смену другое. Разум был столь же необходим Вселенной, как свет и пространство, он такая же ее часть, как квант или галактика, он так же вечен, как она сама. Чего не скажешь о жизни…

Перед глазами Кристофера Хоупа зелено-голубоватым светом сияли на экране буквы: "КУРС РАССЧИТАН. ЛОГАРИФМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА КУРСА ВЫВЕДЕНА НА МОНИТОР 12. ЗАДЕЙСТВОВАНА СИСТЕМА ЭЛЕКТРОННОГО ПРОГРАММИРОВАНИЯ. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ СВЕТОВОГО БАРЬЕРА ЧЕРЕЗ 250 СЕКУНД. ОТСЧЕТ НАЧАТ".

Его несложная капитанская работа была полностью выполнена. Программа нового курса заложена в центральный компьютер корабля, проверены и перепроверены все системы крейсера. Теперь, пройдя невероятное расстояние через малоизвестную и таинственную область космоса, называемую для простоты гиперпространством, "Патна" вновь материализуется только спустя 1350 часов в другом конце Галактики. В эти часы жизнь экипажа будет находиться полностью в руках компьютера и Господа Бога. Хоупу всегда становилось немного не по себе в момент перехода из реальной жизни в глубины гиперсветовых скоростей. Каждое тело, достигнув скорости света и не защищенное гиперполем, по законам физики должно перестать существовать. Материальный распад. Пересекая световой барьер, любой корабль, лишенный защиты, так же как и его экипаж, распадается не то что на молекулы и атомы, а на элементарные частицы, которые и продолжают двигаться со скоростью, доступной только свету. Защищенная щитом гаперполя "Патна" пересечет роковую грань и, увеличив скорость до десятков световых лет в секунду, уйдет из мира существующего. Хоуп завороженно вглядывался в центральные обзорные иллюминаторы. Вот уже начал появляться эффект Доплера: звезды, находящиеся прямо по курсу корабля, стали приобретать ярко-синий оттенок. Речевой синтезатор привычно известил экипаж об отключении поля искусственного тяготения, неистово взревели где-то позади двигатели, последние сигналы индикаторов сменили цвет с красного на зеленый, и окутанная переливающимся голубовато-зеленым ореолом "Патна", достигнув скорости света и превысив ее, навсегда ушла из района маленькой невзрачной звездочки в неизвестность.

…Двести с лишним лет назад неизвестный никому физик-теоретик из Оксфордского университета сделал, казалось бы, невозможное. Он посягнул на самое святое в физике – теорию относительности. Старик Эйнштейн, наверное, переворачивался в гробу, когда Вадим Эндерби читал свой доклад на всемирном конгрессе физиков в Минске, полностью опровергающий выводы Эйнштейна и напрочь переворачивающий существующий взгляд на устройство мира. Множество ученых, придерживавшихся старой доктрины, пытались отыскать ошибки в вычислениях Эндерби, но его доводы были настолько логичны и неоспоримы, что со временем и самые яростные консерваторы смирились.

Несколькими годами позже, по воле случая и ошибки в производстве микропроцессоров, появилась микросхема, ставшая основой нового типа разума на планете Земля. Разума механического. Случайность не прошла незамеченной, и после долгих доработок человек получил незаменимого помощника и друга. Пусть это была пока лишь машина, напичканная сложнейшей электроникой, но эта машина стала разумна, как и ее создатель. Так два величайших открытия – одно случайное, другое сделанное человеком, чьи портреты теперь украшали все университеты мира,– круто изменили жизнь на Земле. Но кто знает, что они еще могут принести цивилизации, кроме безбрежных сокровищ Вселенной? За все время, потраченное человеком на освоение своей собственной Солнечной системы и планет Галактики, он не встретил ни единого живого существа, стоявшего бы по интеллекту на одном уровне с ним. Да, жизнь на других планетах была. Чаще всего – вирусы, бактерии, микроорганизмы… Лишь на Афродите в системе звезды Альтаир была обнаружена высокоорганизованная жизнь – крупные животные, растительность, но и там о зачатках разума даже речи не шло. А люди исследовали немногим больше трехсот звездных систем своей Галактики из почти двухсот миллиардов.